Книга Десантник. Дорога в Москву  - Олег Таругин

Скользнув взглядом по дрыхнувшей как ни в чем не бывало Ирке, решил пока девушку не будить. И да, кстати – наклонившись, бегло оглядел ее обувь. Поморщился: ну, несколько дней еще пробегает, а вот затем… или доберутся до столицы, или придется подыскивать Савушкиной сменку. Интересно только, где ее, эту сменку, искать? Поскольку в поход практикантка отправилась, мягко говоря, не в самой подходящей для долгих переходов обуви: горные ботинки, они, как известно, тоже разные бывают. И неопытная Ирка, отправляясь в первую в своей жизни экспедицию, вполне ожидаемо ухитрилась выбрать наихудший вариант из всех возможных. Наверняка на рынке брала, а не в специализированном магазине. И если им придется достаточно долго бродить по лесам, не говоря уж о прочих болотах, это вполне может стать серьезной проблемой.

Впрочем, ладно, проблемы, как известно, стоит решать исключительно по мере их поступления – где именно Леха услышал эту фразу, он не помнил, но был с ней полностью согласен.

Особист с летуном уже встали, как и Степанов, разбуженные далекими взрывами. И сейчас аккуратно извлекали из высокотехнологичного спальника Ланге: поначалу предполагалось, что пленный станет ночевать просто так, на нарубленном лапнике. Однако Локтев мягко намекнул, что подобное не слишком разумно: в летнем кителе он под утро порядочно задубеет, особенно учитывая близость знаменитых белорусских болот. А ценность простуженного пленного существенно ниже, чем здорового, тем паче возможности индивидуальных аптечек ограничены, и вообще глупо зазря расходовать ценные препараты, которых в этом времени тупо негде взять. Степанов, уловив суть проблемы, поддержал, поскольку помнил, как сам недавно учил Ваську прогревать костром почву и оборудовать спальное место. В конечном итоге вопрос решился просто: абверовца упаковали в спальник дежурившего первым космодесантника, поскольку караульному тот не нужен по определению.

Как бы то ни было, сейчас Рудольф выглядел вполне отдохнувшим. Что же до «извлекали» – так незачем было столь резко дергаться, сдуру пытаясь вытянуться по стойке смирно. Нет, может, Васька слегка и перегнул палку, в качестве побудки легонько пнув фрица носком сапога в бок, но… Будущанский спальник решил, что пользователю что-то угрожает – например, падение во сне со скалы, на краю которой тот неосмотрительно разместился на ночлег – и надежно спеленал его, ограничивая излишне резкое движение. Сам Леха о подобном до сего момента даже и понятия не имел – заметивший непонятные телодвижения Локтев, с трудом сдерживая смех, просветил, разобравшись, в чем проблема.

Короткий «Военный совет» много времени не занял – в необходимости как можно скорее уходить из полосы немецкого наступления никто не сомневался. Обсуждался исключительно вопрос «куда», поскольку севернее начинался болотистый массив, соваться в который на первый взгляд было бы глупо. Но вот на второй… на второй наступающих немецких частей в этом месте точно не окажется. Да и за пределы «Панцерштрассе»[11] в любом случае выскочат.

Грубо говоря, достаточно подняться выше широты Смоленска, чтобы чуть ли не месяц вовсе не сталкиваться с крупными группами гитлеровцев – аж до полосы наступления фон Лееба, поскольку в этих районах велись в основном бои местного значения и прочие «локальные спрямления линии фронта». Ну, по крайней мере, в том, прошлом, варианте истории. Зато на юге имелся серьезный шанс, выйдя из-под основного удара, внезапно оказаться на пути частей, обеспечивающих южный фланг наступления, чего, понятное дело, следовало всеми силами избегать.

Серьезная проблема крылась в том, что подробной топографической карты больше не имелось. Загруженная в тактический планшет перед отправкой в прошлое армейская пятисотметровка закончилась, поскольку группа давно вышла за ее пределы. А имеющиеся в электронной энциклопедии обзорные карты особой точностью не отличались. Одно дело выйти к Березине и переправам – тут, как говорится, сложно промахнуться. И совсем иное – иметь точную карту местности с указанием всех необходимых топологических подробностей.

Какой смысл указывать все лесные дороги, топи и гати, если в соответствующем разделе идет речь о целой войсковой операции, оперирующей как минимум десятками километров? Крупные города, магистральные шоссе и реки – это, конечно, здорово. Равно как и места дислокации войск РККА и противника (которые сейчас уже вполне могли измениться). Вот только вряд ли кто-то из составителей мог даже помыслить, что их историческое исследование станут использовать для реального ориентирования на местности с привязкой в три-пять – да хоть бы и в десять! – километров. Да еще и в далеком прошлом… которое сейчас, так уж выходит, меняется чуть ли не каждый час.

– Хреново… – нахмурившись, конкретизировал Батищев, о чем-то напряженно размышляя. – Так, стоп, товарищи командиры (последнее относилось к старлею Локтеву и временно причисленному к числу комсостава бывшему сержанту ВДВ Степанову, входящему в их «Военный совет»), а ежели у генерал-полковника в планшетке глянуть?

– Михалыч? – охнул Леха, осознав, что именно услышал. – Так ты это чего, до сих пор туда не заглянул даже?! Я ж тебе ее еще в той избе буквально в руки впихнул? Ну, блин, охренеть – не встать…

Видимо, удивление десантника оказалось настолько искренним, что особист стушевался, вильнув взглядом:

– Да вот, поверишь ли, разведка, как-то не до того было… Уж больно много всего произошло. То воевали, то, понимаешь ли, электронную информацию изучал, – последнее Иван Михайлович, как уже бывало раньше, произнес с некой непередаваемой интонацией. С эдаким уважительным придыханием, что ли.

Переглянувшись с Локтевым – спецназовец, несмотря на всю серьезность ситуации, с трудом сдержал улыбку, – десантник пожал плечами:

– Ладно, мне-то что…

И, видя, что контрразведчик отчего-то медлит, не выдержал:

– Так, может, поглядишь уже, а?! Для тех, кто в танке, на всякий случай напоминаю, что нам немножечко карта нужна. Совсем чуть-чуть! Потому что кругом как бы фрицы, которые нас, тоже немножечко, хотят убить.

– Ты, разведка, голос на меня не повышай, – буркнул Батищев, признавая собственную неправоту. Нехотя, разумеется, но признавая. – Званием пока не вышел. Сейчас гляну.

– Herr Hauptmann! – неожиданно подал голос тот, кого меньше всего ожидали услышать.

– Что? – резко обернувшись, рявкнул особист, только сейчас осознав, что в спешке они как-то совсем позабыли про пленного, достаточно неплохо понимающего русскую речь.

– Lass mich dir helfen. Ich habe eine Karte[12].

– Welche Karte?